Нередко выпускники сводят теоретическое обоснование своей позиции к определению ключевых понятий темы, не давая развернутых взаимосвязанных суждений теоретического характера. Различение этих двух уровней обоснования служит основой для балльной дифференциации оценки. То есть, претендуя на максимальный балл по этому критерию, следует не превращать основную часть в конспект параграфа учебника по обществознанию, тематически связанного с выбранным высказыванием. Необходимо логично и последовательно формулировать утверждения и выводы, приводить известные научные принципы и подходы, системно логически обосновывать свою позицию относительно поднятой в высказывании проблемытемы, раскрывать причинно следственные, функциональные и иерархических связи и отношения. Как учитываются при оценивании имеющиеся в эссе ошибочные с точки зрения общественных наук суждения В этом году впервые в критерии оценивания включено положение об оценивании ошибочных с точки зрения научного обществознания суждений. Их наличие ведет к снижению оценки по критерию К2 теоретическая аргументация на 1 балл. К примеру, если выпускник пишет в эссе, что к предписанному социальному статусу относятся биологические особенности того или иного человека цвет глаз, кожи, строение лица и т. Качество фактической аргументации 2 балла. Фактическая сторона ответа предполагает привлечение статистических данных показ конкретных проявлений установленных связей и отношений использование примеров, иллюстрирующих отдельные положения и выводы. Источниками фактических данных могут быть материалы, приведенные в учебниках, в различных СМИ и даже случаи из собственной жизни. Важно, чтобы фактическая составляющая находилась в органической связи с теоретической составляющей ответа, а не присутствовала, что называется сама по себе, как некий необходимый довесок к ответу. Для получения 2 баллов факты и примеры должны быть почерпнуты из различных источников используются сообщения СМИ, материалы учебных предметов истории, литературы, географии, факты личного социального опыта и собственные наблюдения. В методических рекомендациях ряда авторов содержится информация о том, что включение в текст краткой информации об авторе высказывания например, выдающийся французский философ просветитель, английский экономист, основоположник школы классической политэкономии и др. Луи Бонапарта. Он попросил меня написать для этого издания историю coup detat. В соответствии с этой просьбой я писал для него еженедельно до середины февраля статьи под заглавием Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. Тем временем первоначальный план Вейдемейера потерпел неудачу. Вместо этого он весной 1. Несколько сот экземпляров этого сочинения проникли тогда в Германию, не поступив, однако, на настоящий книжный рынок. Один корчивший из себя крайнего радикала немецкий книготорговец, которому я предложил взять на себя сбыт моего сочинения, с неподдельным моральным ужасом отверг такую несвоевременную затею. Настоящее его переиздание вызвано отчасти спросом на книжном рынке, отчасти настояниями моих друзей в Германии. Самое событие изображается у него, как гром среди ясного неба. Он видит в нем лишь акт насилия со стороны отдельной личности. Он не замечает, что изображает эту личность великой вместо малой, приписывая ей беспримерную во всемирной истории мощь личной инициативы. Прудон, с своей стороны, стремится представить государственный переворот результатом предшествующего исторического развития. Но историческая конструкция государственного переворота незаметным образом превращается у него в историческую апологию героя этого переворота. Он впадает, таким образом, в ошибку наших так называемых объективных историков. Я, напротив, показываю, каким образом классовая борьба во Франции создала условия и обстоятельства, давшие возможность дюжинной и смешной личности сыграть роль героя. Поэтому я ограничился только исправлением опечаток и устранением ставших сейчас уже непонятными намеков. С тех пор, и особенно в последние годы, французская литература с помощью оружия исторического исследования, критики, сатиры и юмора навсегда покончила с наполеоновской легендой. За пределами Франции этот резкий разрыв с традиционной народной верой, эта огромная духовная революция, мало обратила на себя внимания и еще меньше была понята. При этой поверхностной исторической аналогии забывают самое главное, а именно, что в Древнем Риме классовая борьба происходила лишь внутри привилегированного меньшинства, между свободными богачами и свободными бедняками, тогда как огромная производительная масса населения, рабы, служила лишь пассивным пьедесталом для этих борцов. Забывают меткое замечание Сисмонди римский пролетариат жил на счет общества, между тем как современное общество живет на счет пролетариата. При таком коренном различии между материальными, экономическими условиями античной и современной борьбы классов и политические фигуры, порожденные этой борьбой, могут иметь между собой не более общего, чем архиепископ Кентерберийский и первосвященник Самуил. Карл Маркс Печатается по Маркс К. Энгельс Ф. ЭНГЕЛЬС ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ 1. ГОДА Потребность в новом издании Восемнадцатого брюмера спустя тридцать три года после его первого появления доказывает, что это произведение до сих пор нисколько не утратило своего значения. Непосредственно после события, которое точно гром среди ясного неба поразило весь политический мир, которое одни проклинали с громкими криками нравственного негодования, а другие принимали как спасение от революции и как кару за ее заблуждения, события, которое, однако, у всех вызвало только изумление и никем не было понято, непосредственно после этого события Маркс выступил с кратким, эпиграмматическим произведением, в котором изложил весь ход французской истории со времени февральских дней в его внутренней связи и раскрыл в чуде 2 декабря естественный, необходимый результат этой связи, причем для этого ему вовсе не понадобилось относиться к герою государственного переворота иначе, как с вполне заслуженным презрением. Картина была нарисована Марксом с таким мастерством, что каждое сделанное впоследствии новое разоблачение доставляло только новые доказательства того, как верно была отражена в ней действительность. Такое превосходное понимание живой истории современности, такое ясное проникновение в смысл событий в тот самый момент, когда они происходили, поистине беспримерно. Франция та страна, в которой историческая классовая борьба больше, чем в других странах, доходила каждый раз до решительного конца. Во Франции в наиболее резких очертаниях выковывались те меняющиеся политические формы, внутри которых дви. Средоточие феодализма в средние века, образцовая страна единообразной сословной монархии со времени Ренессанса, Франция разгромила во время великой революции феодализм и основала чистое господство буржуазии с такой классической ясностью, как ни одна другая европейская страна. И борьба поднимающего голову пролетариата против господствующей буржуазии тоже выступает здесь в такой острой форме, которая другим странам неизвестна. Вот почему Маркс с особым предпочтением изучал не только прошлую историю Франции, но и следил во всех деталях за ее текущей историей, собирая материал для использования его в будущем. События поэтому никогда не заставали его врасплох. Именно Маркс впервые открыл великий закон движения истории, закон, по которому всякая историческая борьба совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой либо иной идеологической области в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена. Этот закон, имеющий для истории такое же значение, как закон превращения энергии для естествознания, послужил Марксу и в данном случае ключом к пониманию истории французской Второй республики. На этой истории он в данной работе проверил правильность открытого им закона, и даже спустя тридцать три года все еще следует признать, что это испытание дало блестящие результаты. Он забыл прибавить первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Коссидьер вместо Дантона, Луи Блан вместо Робеспьера, Гора 1. И та же самая карикатура в обстоятельствах, сопровождающих второе издание восемнадцатого брюмера Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых. И как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее и создают нечто еще небывалое, как раз в такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуют у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, па этом заимствованном языке разыграть новую сцену всемирной истории. Так, Лютер переодевался апостолом Павлом, революция 1. Так, новичок, изучивший иностранный язык, всегда переводит его мысленно на свой родной язык дух же нового языка он до тех пор себе не усвоил и до тех пор не владеет им свободно, пока он не может обойтись без мысленного перевода, пока он в новом языке не забывает родной. Камилль Демулен, Дантон, Робеспьер, Сен Жюст, Наполеон, как герои, так и партии и народные массы старой французской революции осуществляли в римском костюме и с римскими фразами на устах задачу своего времени освобождение от оков и установление современного буржуазного общества. Одни вдребезги разбили основы феодализма и скосили произраставшие на его почве феодальные головы. Другой создал внутри Франции условия, при которых только и стало возможным развитие свободной конкуренции, эксплуатация парцеллированной земельной собственности, применение освобожденных от оков промышленных производительных сил нации, а за пределами Франции он всюду разрушал феодальные формы в той мере, в какой это было необходимо, чтобы создать для буржуазного общества во Франции соответственное, отвечающее потребностям времени окружение на европейском континенте. Но как только новая общественная формация сложилась, исчезли допотопные гиганты и с ними вся воскресшая из мертвых римская старина все эти Бруты, Гракхи, Публиколы, трибуны, сенаторы и сам Цезарь.